О каноне "Плач Пресвятой Богородицы". Этот канон называется так: О Распятии Господни и на плач Пресвятыя Богородицы. Его сочинил Симеон Логофет, и он часто называется Плачем Пресвятой Богородицы .Уже приходилось упоминать, что прямая речь в богослужении чрезвычайно широко распространена, причем такая прямая речь, о которой в Евангелии даже намека никакого нет. Гимнографы дерзали сочинять то, что мог бы сказать Господь, то, что могла бы сказать Божия Матерь. Крестобогородичны, которые читаются в среду и в пяток, практически все представляют собой прямую речь. И, можно сказать, пиком, концентрацией всех Крестобогородичнов является канон, читаемый на повечерии Великой Пятницы - Плач Пресвятой Богородицы . Он практически целиком состоит из слов Пресвятой Богородицы, обращенных ко Христу, когда Он страдал и умирал на Кресте, но в нем есть один тропарь, слова которого не вкладываются в уста Пресвятой Богородицы. И именно этот тропарь меняет весь облик, все настроение, все устремление, динамику этого канона. Восемь с половиной песен канона - все говорит Пресвятая Богородица, а в конце звучит ответ, к Ней обращенный. Обращение Богородицы ко Христу, конечно же, очень горестное (2-й тропарь 1-й песни): "Вижду Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на Кресте висяща, и уязвляюся горце сердцем, - рече Чистая. - Но даждь слово, Благий, рабе Твоей", т.е. Она просит Спасителя, чтобы Он хоть что-то Ей сказал. И дальше Она говорит еще многое, но сейчас приведем тропарь, в котором Она горюет, что все разбежались, и они остались одни (1-й тропарь 3-й песни): "Страха ради иудейска Петр скрыся, и вси отбегоша вернии, оставльше Христа, - Дева рыдающе глаголаше". Дальше Она сетует о том, как тяжело это видеть (тропарь на И ныне 3-й песни): "Се Свет мой сладкий, надежда и живот Мой благий, Бог Мой угасе на Кресте, распалаюся утробою, - Дева стенящи глаголаше". И все тропари являют собой горестный плач Богородицы. Кстати, кондак и икос этого канона повторяют кондак и икос из трипеснца Великого Пятка, в котором Богородица спрашивает: "Куда Ты спешишь, может быть, на новый брак в Кане Галилейской?" Снова следует череда горестных слов Пресвятой Богородицы, и достигают они своего апогея в девятой песни, когда Она говорит, что уже никогда не сможет больше радоваться (1-й тропарь 9-й песни): "Радость Мне николиже отселе прикоснется, рыдающи глаголаше Непорочная: свет Мой и радость Моя во гроб зайде, но не оставлю Его единаго, зде же умру, и спогребуся Ему". И дальше (2-й тропарь 9-й песни): "Душевную Мою язву ныне исцели, Чадо Мое, Пречистая вопияше слезящи: воскресни, и утоли Мою болезнь и печаль, можеши бо, Владыко, елико хощеши, и твориши, аще и погреблся еси волею". А на Славу звучит тропарь, являющий нам слова Христа, которые Он тайно сказал Пресвятой Богородице: "О, како утаилася Тебе есть бездна щедрот, Матери в тайне изрече Господь" (Как от Тебя могла утаиться бездна, безмерность Моих щедрот?). "Тварь бо Мою хотя спасти, изволих умрети" (Я умер для спасения твари). "Но и воскресну, и Тебе возвеличу, яко Бог небесе и земли" (Я воскресну, восстану, и Тебя возвеличу, потому что Я Бог неба и земли). Прозвучал ответ, втайне сказанный Господом Его Пречистой Матери. Последний тропарь канона уже совершенно другой, это снова речь Богородицы, но речь не горестная, это уже не рыдания, а совсем другие слова (тропарь на И ныне 9-й песни): "Воспою милосердие Твое, Человеколюбче, и покланяюся богатству милости Твоея, Владыко: создание бо Твое хотя спасти, смерть подъял еси, - рече Пречистая. - Но воскресением Твоим, Спасе, помилуй всех нас". Этот канон, помимо своего содержания, помимо своего особого места в церковном дне свидетельствует об общем принципе устроения богослужения. Наше богослужение - и все службы церковного дня, и каждая служба по отдельности, и любой кусочек службы - всегда имеет восходящую динамику, он всегда нас возводит, поднимает, он всегда кончается чем-то более высоким, более радостным. Вспомним простую и уже привычную для нас вещь: в конце каждого цикла песнопений звучит Слава, и ныне. Это стало для нас таким привычным знаком: что там на Славу поется, что на И ныне? А ведь что такое "Слава, и ныне"? "Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь" - это славословие Пресвятой Троице. Т.е. каждый текст, каждая группа текстов в богослужении кончается славословием Пресвятой Троице. Как на утрени великое славословие в конце, или вседневное славословие, так и каждый момент службы ведет нас к славословию. Ектенья завершается возгласом, стихиры - "Славой, и ныне", тропари тоже. И, кроме того, какие бы тяжелые, какие бы страшные события ни описывались, ни переживались, ни являлись нам в богослужении, они всегда кончаются чем-то радостным, чем-то жизнеутверждающим, вселяющим надежду: "Покланяемся Страстем Твоим Христе - покажи нам и славное Твое Воскресение", - пели мы в последовании Страстей. Поставили кустодию у гроба умершего Христа, но нет, мы поем: "Искупил ны еси от клятвы законныя", совершилась победа. Так же и здесь, весь канон - это плач Пресвятой Богородицы , а в конце - ответ Господа и Ее радостный вздох.

Канон "Плачь Пресвятой Богородицы Песнь 1. Ирмос: Яко по суху пешешествовав Израиль по бездне стопами, гонителя фараона видя потопляема. Богу победную песнь поим, вопияше. Запев: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. Обешена яко виде на Кресте, Сына и Господа, Девая Чистая, терзающися, вопияше горце, со другими женами, стенящи, глаголаше. Вижу Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на Кресте висяща, и уязвляюся горце сердцем, рече Чистая: но даждь слово, Благий, Рабе Твоей. Слава: Волею, Сыне Мой и Творче, терпиши на древе лютую смерть, Дева глаголаше, предстоящи у Креста со возлюбленным учеником. И ныне: Ныне Моего чаяния, радости и веселия, Сына Моего и Господа лишена бых: увы Мне, болезную сердцем, Чистая, плачущи, глаголаше. Песнь 3. Ирмос: Несть свят якоже Ты, Господи Боже мой, вознесый рог верных Твоих, Блаже, и утвердивый нас на камени исповедания Твоего. Страха ради иудейска Петр скрыся, и вси отбегоша вернии, оставльше Христа, Дева, рыдающи, глаголаше. О страшном Твоем рождестве и странном, Сыне Мой, паче всех матерей возвеличена бых Аз: но увы Мне, ныне Тя видящи на древе, распалаюся утробою. Слава: Вижу утробу Мою на руках, в нихже Младенца держах, с древа прияти, вещаше Чистая: но никтоже, увы Мне, Сего даде. И ныне: Се Свет Мой, сладкий, Надежда и Живот Мой Благий, Бог Мой угасе на Кресте, распалаюся утробою, Дева, стенющи, глаголаше. Песнь 4. Ирмос: Христос моя сила, Бог и Господь, честная Церковь боголепно поет взывающи, от смысла чиста о Господе празднующи. Солнце не заходяй, Боже Превечный и Творче всех тварей Господи, како терпиши страсть на Кресте? Чистая, плачущи, глаголаше. Плачущи, глаголаше Браконеискусная ко благообразному: потщися, Иосифе, к Пилату приступити и испроси сняти со древа Учителя Твоего. Слава: Видев Пречистую горце слезящу, Иосиф смутися и, плачася, приступи к Пилату: даждь ми, вопия с плачем, Тело Бога моего. И ныне: Уязвена Тя видящи, и без славы, нага на древе, Чадо Мое, утробою распалаюся, рыдающи яко Мати, Дева провещаваше. Песнь 5. Ирмос: Божиим светом Твоим, Блаже, утренюющих Ти души любовию озари, молюся, Тя ведети, Слове Божий, Истиннаго Бога, от мрака греховнаго взывающа. Растерзаяся и рыдая, и дивяся вкупе с Никодимом, снят Иосиф, и уцеловав Пречистое Тело, рыдаше и стеняше, и поя Его яко Бога. Приимши Его с плачем Мати неискусомужная, положи на колену, молящи Его со слезами и облобызающи, горце же рыдающи и восклицающи. Слава: Едину Надежду и Живот, Владыко, Сыне Мой и Боже, во очию свет Раба Твоя имех, ныне же лишена бых Тебе, сладкое Мое Чадо и любимое. И ныне: Болезни и скорби, и воздыхания обретоша Мя, увы Мне, Чистая, горце рыдающи, глаголаше, видящи Тя, Чадо Мое возлюбленное, нага и уединена, и вонями помазана мертвеца. Песнь 6. Ирмос: Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти: возведи от тли живот мой, Многомилостиве. Мертва Тя зрю, Человеколюбче, оживившаго мертвыя, и содержаща вся, уязвляюся люто утробою. Хотела бых с Тобою умрети, Пречистая глаголаше: не терплю бо без дыхания мертва Тя видети. Дивлюся, зрящи Тя, Преблагий Боже и Прещедрый Господи, без славы, и без дыхания, и безобразна: и плачуся, держащи Тя, яко не надеяхся, увы Мне, видети Тя, Сыне Мой и Боже. Слава: Не изглаголеши ли Рабе Твоей слова, Слове Божий? Не ущедриши ли, Владыко, Тебе Рождшую? Глаголаше Чистая, рыдающи и плачущи, облобызающи Тело Господа Своего. И ныне: Помышляю, Владыко, яко ктому сладкаго Твоего не услышу гласа, ни доброты Лица Твоего узрю, якоже прежде Раба Твоя: ибо зашел еси, Сыне Мой, от очию Моею. Кондак, глас 8: Нас ради Распятаго, приидите, вси воспоим, Того бо виде Мариа на древе и глаголаше: аще и распятие терпиши, Ты еси Сын и Бог Мой. Икос: Своего Агнца Агница зрящи к заколению влекома, последоваше Мариа простертыми власы со инеми женами, сия вопиющи: камо идеши, Чадо? Чесо ради скорое течение совершаеши? Еда другий брак паки есть в Кане, и тамо ныне тщишися, да от воды им вино сотвориши? Иду ли с Тобою, Чадо, или паче пожду Тебе? Даждь Ми слово, Слове, не молча мимо иди Мене, Чисту соблюдый Мя: Ты бо еси Сын и Бог Мой. Песнь 7. Ирмос: Росодательну убо пещь содела Ангел преподобным отроком, халдеи же опаляющее веление Божие, мучителя увеща вопити: благословен еси, Боже отец наших. Где, Сыне Мой и Боже, благовещение древнее, еже Ми Гавриил глаголаше? Царя Тя, Сына и Бога Вышняго нарицаше: ныне же вижу Тя, Свете Мой сладкий, нага и уязвлена мертвеца. Избавляяй болезни, ныне приими Мя с Собою, Сыне Мой и Боже, да сниду, Владыко, во ад с Тобою и Аз: не остави Мене едину, уже бо жити не терплю, не видящи Тебе сладкаго Моего Света. Слава: С другими женами мироносицами, рыдающи Непорочная горце, износима видящи Христа, глаголаше: увы Мне, что вижу! Камо идеши ныне, Сыне Мой, а Мене едину оставляеши? И ныне: Изнемогающи и рыдающи Непорочная, мироносицам глаголаше: срыдайте Ми и сплачитеся горце: се бо Свет Мой сладкий и Учитель ваш гробу предается. Песнь 8. Ирмос: Из пламене преподобным росу источил еси и праведнаго жертву водою попалил еси: вся бо твориши, Христе, токмо еже хотети. Тя превозносим во вся веки. Деву рыдающу Иосиф видев, растерзашеся весь и вопияше горько: како Тя, о Боже мой, ныне погребу раб Твой? Какими плащаницами обвию Тело Твое? Паче ума превзыде странное Твое видение, носящаго тварь всю Господа: сего ради Иосиф яко мертва Тя на руку своею и с Никодимом носит и погребает. Слава: Странную вижу и преславную тайну, Дева вопияше Сыну и Господу: како в худом гробе полагаешися, мертвыя повелением возставляяй во гробех? И ныне: Ни от гроба Твоего востану, Чадо Мое, ни слезы точащи престану Раба Твоя, дондеже и Аз сниду во ад: не могу бо терпети разлучения Твоего, Сыне Мой. Песнь 9. Ирмос: Бога человеком не возможно видети, на Негоже не смеют чини Ангельстии взирати: Тобою бо, Всечистая, явися человеком Слово воплощенно: Егоже величающе, с небесными вои Тя ублажаем. Радость Мне николиже отселе прикоснется, рыдающи, глаголаше Непорочная: Свет Мой и Радость Моя во гроб зайде: но не оставлю Его единаго, зде же умру и спогребуся Ему. Душевную Мою язву ныне исцели, Чадо Мое, Пречистая вопияше слезящи: воскресни и утоли Мою болезнь и печаль, можеши бо, Владыко, елико хощеши и твориши, аще и погреблся еси волею. Слава: О како утаилася Тебе есть бездна щедрот, Матери в тайне изрече Господь? Тварь бо Мою хотя спасти, изволих умрети, но и воскресну и Тебе возвеличу, яко Бог небесе и земли. И ныне: Воспою милосердие Твое, Человеколюбче, и покланяюся богатству милости Твоея, Владыко: создание бо Твое хотя спасти, смерть подъял еси, рече Пречистая: но Воскресением Твоим, Спасе, помилуй всех нас.