Среди мучеников и исповедников, пострадавших в XX веке за веру Христову, среди клириков Казанской епархии, благоговейно почитается имя протоиерея Михаила Вотякова, настоятеля Свято-Троицкого храма села Чистопольские Выселки Чистопольского района. За время своего пастырского служения о. Михаил заслужил особую любовь своей паствы, которая нашла в его лице истинного защитника и исповедника православной веры. Но одновременно с этой любовью церковного народа испытал он на себе ненависть и гонение богоборческого мира, претерпел неправедный суд, тюремное заключение, страшные истязания и мученическую смерть. Отец Михаил твердой верой и мужественным стоянием за правду Божию, обличением «воинствующего безбожия», защитой православных святынь от посягательств богоборцев в годы гонений на Святую Православную Церковь явил собою пример жертвенного стояния за Истину Христову даже до смерти. И каков же итог? Как говорит свт. Иоанн Златоуст, «гонения производят великие блага, и гонители остаются побежденными, а гонимые являются славными».
5 ноября 1881 года в православной семье казенного крестьянина деревни Вотяково Чистопольского уезда Казанской губернии Тимофея Александровича Вотякова и его жены Ксении Ефимовны родился мальчик, которого, как сообщают метрические записи Покровской церкви села Белая Гора, в крещении нарекли Михаилом. Михаил рос простым мальчиком с открытой душой, тихим, скромным и миролюбивым. Господь с малых лет отметил Своего избранника, даровав ему премудрость и способность к учению, а также наделил его отменным музыкальным слухом. Михаил успешно закончил полный курс в Саврушской церковно-приходской школе Чистопольского уезда и решил посвятить себя служению Богу. В качестве спасительного пути он выбрал обучение детей закону Божию и церковному пению. 29 июня 1899 года Михаил получил удостоверение о праве преподавания хорового пения. Первого февраля 1901 года Михаил выдержал полный экзамен на звание учителя церковно-приходских школ в комиссии при Чистопольском духовном училище, а 3 августа этого же года выдержал экзамен на псаломщика. Но на этом его образование не ограничилось, и все последующие годы своей жизни Михаил старался пополнять свое духовное сокровище и обогащать свои богословские познания, воспитывая этим «своего внутреннего человека». В 1903 году Михаил был определен на должность псаломщика в церковь свт. Николая Чудотворца села Жукотино Чистопольского уезда и одновременно с этим преподавал Закон Божий в местной школе. В эти годы Михаил знакомится со своей будущей женой Анной (вероятней всего венчание было в 1904 г.). 16 октября 1905 года у благочестивых супругов родилась девочка, которую в крещении назвали Елизаветой. Господь благословил праведное семейство, даровав им девять детей, ибо и пророком сказано: «Вот наследие от Господа: дети; награда от Него» (Пс. 126,3). Видя усердие своего угодника, Господь сподобил его сана священнослужителя. 10 сентября 1906 года Михаил был рукоположен в сан диакона и приписан к Входо–Иерусалимской церкви Царевококшайского Богородицко-Сергиевского черемисского женского монастыря.
Проходя диаконское служение при монастыре, о. Михаил не оставляет и преподавательской деятельности законоучителя. Так, с 1 октября 1907 года по 1 сентября 1910 года он был законоучителем в Медведевском земском училище и одновременно, с 1 октября 1907 по 1 декабря 1910 года, законоучителем в Березовском земском училище, где с 10 февраля 1909 года был ещё и учителем пения. С 1 сентября 1910 года по 1 декабря 1910 года он был законоучителем Медведевского училища Министерства Народного Просвещения. 2 октября 1912 года о. Михаил был освобожден от преподавания закона Божия в Медведевском двухклассном училище, а вместо него был назначен священник Антоний Николаев. 28 января 1914 г. диакон Михаил был избран кандидатом на епархиальный и окружной съезд духовенства первого благочинного округа Козмодемьянского уезда. Это его участие в епархиальном съезде, во-первых, повлияло на то, что 19 апреля 1914 года диакон Михаил был рукоположен во священника и направлен в село Кумья Козмодемьянского уезда, и, во-вторых, повлияло на избрание его председателем церковно–приходского попечительства. Население этого села, да и всей округи, в основном составляли черемисы. В прошлом они были язычниками, но и став православными христианами, все же не до конца оставили свои языческие суеверия, с чем о. Михаилу и пришлось вести борьбу. За все время служения в сане диакона о. Михаил вел трезвую непорочную жизнь, и, как писала о нем в характеристике игуменья Магдалина, он был «поведения очень хорошего, скромного, показал себя диаконом религиозным, усердным к богослужению и к исполнению своих служебных обязанностей». Отец Михаил был приемником благочестивых традиций, у него, как и у многих его предшественников, в храме был всегда порядок. В одном из отчетов благочинного 1-го округа Козмодемьянского уезда о состоянии дел в приходе села Кумья было написано: «Отмечена особая чистота и убранство внутри и снаружи храма. На престоле и жертвеннике чистота и порядок. Облачения не порваны. Святые дары заготовлены в достаточном количестве.
Священник пополняет церковную библиотеку епархиальной периодикой, богословскими и историческими книгами (по церковной и гражданской истории) и трудами святых отцов». Но недолго о. Михаилу пришлось служить в этом храме. Он, как истинный пастырь Христов, с ревностью несший служение перед престолом Божиим, своими нравственными, катехизическими и обличительными проповедями (против языческих суеверий), своей нравственной и высокой духовной жизнью вызвал зависть у врага рода человеческого, который восстал на праведника и навел на о. Михаила брань, многие скорби и искушения. Орудием этих искушений оказался староста Покровской церкви села Кумья. Староста старался всячески опорочить о. Михаила, оговаривал его перед прихожанами и благочинным, писал ложные доносы, подговаривал певчих, чтобы они срывали богослужение своим безнравственным поведением. По наущению старосты певчие не приходили на службу или самовольно уходили из храма во время богослужения. С разрешения старосты срывали богослужение также и кликуши. Батюшка неоднократно просил певчих исправиться и не бросать богослужение, но в ответ он слышал лишь оскорбления. Часто бывало так, что вместо хорового пения на службе все вычитывал псаломщик Николай Топлешин. В зимнее время, чтобы не совершалось богослужение, староста подговаривал сторожа не звонить в колокола, не открывать и не топить храм. Вместо сторожа все это делали прихожане, а иногда и сам о. Михаил. Батюшка мирился не только с хамством избранного прихожанами старосты (точнее будет сказать, что его выбрали кликуши и за взятку назначил благочинный), но и с хамством его помощников, которые вместе со старостой, втайне от священника разворовывали церковные деньги и приношения. Жалобы прихожан и прошения о. Михаила сменить старосту не находили должного внимания со стороны благочинного. 23 октября 1917 года на церковном собрании староста со своими помощниками выразили свое недовольство о. Михаилу, что он якобы хамит и вымогает деньги у прихожан и певчих, небрежно исполняет свои обязанности, не устанавливает цены за совершение треб. Что сказать на это, в те ли годы нужно было устанавливать эти цены, когда в стране шла война и на селе было особенно тяжело! За требу каждый жертвовал сколько мог. Собрание потребовало удаления священника с прихода. Во время этого собрания староста, неоднократно оскорбляя, нападал на о. Михаила. Этот «собор нечестивых», написав клевету на о. Михаила, отправил ее через благочинного в Казань. Батюшка просил их одуматься и покаяться в этом грехе, не выгонять его вместе с семьей «на зиму глядя», но увещания не подействовали. На следующий день о «соборе нечестивых» узнало все село, проснувшаяся совесть собрала в храме многих прихожан. Против клеветников на состоявшемся церковном собрании было написано письмо (прошение), которое прихожани сами и отвезли в Казань Преосвященнейшему Анатолию, епископу Чистопольскому, временно управляющему Казанской епархией. В письме прихожане, описав все злодеяния старосты и его помощников, просили Владыку заступиться за о. Михаила, убрать «эту компанию» с их прихода – «и этим воцарится мир». О своем священнике прихожане писали: «о. Михаил – уважаемый, благоговейный и искренний служитель». Правда восторжествовала, о. Михаил был оставлен на своем приходе (с правом, если он захочет перейти на другой приход), а клеветники наказаны. Ко дню Св. Пасхи 1919 г. о. Михаил был награжден набедренником, а летом переведен на другой приход, в село Кулаково Козмодемьянского уезда Казанской епархии, в церковь в честь св. равноапостольных Константина и Елены.
Служение о. Михаила на этом приходе проходило в тяжелые и голодные годы. Все чаще ему приходила мысль попросить перевода на другой приход, поближе к родным местам, но свободных мест не было. С упованием на милость Божию возносил он свои молитвы, прося помощи и терпения, чтобы достойно перенести все скорби. 31 мая 1921 года приходским собранием села «Красный Яр» Чистопольского уезда в Козмодемьянский женский монастырь на имя игуменьи Алевтины была отправлена телеграмма за № 6094 с просьбой передать ее священнику Михаилу Вотякову. Содержание телеграммы было следующим: Красно-Ярское приходское собрание вынесло постановление о избрании о. Михаила к себе на приход, на свободное место священника, и просило, чтобы он подал об этом прошение на имя управляющего Казанской епархии. Многие из прихожан села «Красный Яр» Чистопольского уезда помнили о. Михаила еще с 1899 года, когда он, будучи законоучителем, преподавал при церковно-приходской школе в приходской деревне Служилая – Шантала. Поэтому-то они и предложили о. Михаилу подать прошение о переводе на свободное священническое место при их более обеспеченном приходе. В телеграмме сообщалось, что в селе «на содержание священника было выделено и засеяно 3 десятины яровых, 4 десятины ржаного, по 3 сажени гороха и картофеля». Учитывая то бедственное положение, в котором находился о. Михаил со своей большой семьей, он вынужден был принять это предложение и просить управляющего Казанской епархией Преосвященнейшего Иоасафа, епископа Мамадышского, перевести его на этот приход. 6 июня 1921 года, написав прошение о переводе, о. Михаил посылает его через благочинного 2-го округа Козмодемьянского уезда. В прошении о. Михаил подробно описал то тяжелое положение, в котором он находился вместе со своей семьей. Приход в селе Кулаково и в лучшие времена был одним из беднейших, жизнь священника была крайне скудна, средств к существованию не хватало, а если учитывать еще и общее экономическое потрясение России в 20-е годы, особенно голодные годы в Поволжье, где «жизнь была совершенно невозможна», то можно понять, почему о. Михаил решился перевестись на другой приход. Его крайне бедственное и безвыходное положение, когда невозможно было поддержать благолепие храма, тем более прокормить семью, вынуждает о. Михаила просить Владыку Иоасафа о переводе его на другой приход. Прошение это попало к Владыке Иоасафу 13 июня, к этому времени место уже было занято, и прошение о. Михаила было отклонено. В селе Кулаково о. Михаил и его семья прожили еще 3 года. В 1923 году новое потрясение – обновленчество – постигло РПЦ. К этому же году относится последний отчет отца Михаила о состоянии прихода в селе Кулаково. По Марийской области не многие приняли «живцов», отказался от этих «нововведений» и о. Михаил, продолжая поминать патриарха Тихона, митрополита Кирилла и епископов Иоасафа и Афанасия. Многие из приходов Марийской области регистрировались как «православные христианские общины», вписывая имя епископа Иоасафа и епископа Афанасия. Попытались зарегистрировать свою общину как «православную» и прихожане села Кулаково, но власти, видя бедное состояние прихода, всячески сопротивлялись этому и добились его закрытия. 5 февраля 1924 года на съезде духовенства и мирян, где решался вопрос о создании новой епархии в Марийской области, о. Михаил среди клириков епархии уже не значился.
Он был переведен Преосвященнейшим Иоасафом, епископом Чистопольским, управляющим Казанской епархией, в Чистопольский кантон на приход в село Сарсасы к Покровскому храму. Здесь взору о. Михаила предстало чудное место. Храм стоял на склоне, под которым протекала небольшая речка Шешма, а далее за ней до самого горизонта тянулись заливные луга и небольшие озерца, которые на солнце переливались и сверкали, словно зеркало. На горизонте, среди холмов, покрытых густым хвойным лесом, было видно, как Шешма впадает в реку Каму (к сожалению, в наши дни технического прогресса многое очень сильно изменилось). Приход в селе Сарсасы входил в число тех приходов, которые на всем протяжении 20-30 гг. вели активную борьбу против обновленчества. За все время своего служения о. Михаил всегда отрицательно относился к обновленцам, видя всю пагубность этого «нововведения, одобряемого и поддерживаемого властями», жестко обличая в своих проповедях отступников веры. В отчете за 1926 год уполномоченный обновленческого КЕУ по Чистопольскому кантону писал: «Священник села Сарсасы Вотяков Михаил Тимофеев – «тихоновец». Здесь, на этом приходе, Преосвященнейшим Афанасием, епископом Чебоксарским, управляющим Казанской епархией, о. Михаил был награжден саном протоиерея. К этим годам относится особое стояние за веру Христову. Обновленцы все настойчивее пытались захватить православные храмы. Обновленческие делегаты под покровительством власти смело разъезжали по городам и селам, призывая верующих переходить в обновленчество. Пытались они с помощью НКВД захватить и Покровский храм в селе Сарсасы. Батюшка вместе с прихожанами, отстаивая святыню, не раз выгоняли обновленцев за церковную ограду. 1929 год стал трагическим в истории Церкви: власти приступили к повальному закрытию храмов. По Казанской епархии за этот год было закрыто 57 храмов, а с января по март 1930 года эти действия властей приобрели стихийный характер. Многие из прихожан стали отрекаться от веры в Бога, их примеру следовали священнослужители, отрекаясь от сана и провозглашая себе атеистами. Показывая собою пример твердой веры в Бога, о. Михаил в своих проповедях жестко обличал отступников веры и призывал их к покаянию.
В 1929 году власти впервые арестовали о. Михаила по обвинению «агитация против хлебозаготовок», но вскоре по недоказанности вины отпустили. Так было уготовано о. Михаилу, что в течение всей своей жизни он нес служения на сельских приходах. Крестьяне в то время представляли основную часть жителей России. Постоянные скорби угнетали и смиряли так, что многие даже теряли ощущение страстей, забывали прежние греховные привычки и влечения, – скорбями в то время очищались души. Глядя на все это через призму времени, можно с уверенностью сказать, что Господь попустил эти скорби и гонения в России для возгревания ревности к вере. Множество фактов и событий истории показывает нам, что все это смирило, очистило и освятило не только саму Церковь, священников, верующих, но и весь народ российский, укрепило и утвердило всех в вере и мысли, что все происходит по промыслу Божию. В 1930 году о. Михаил был переведен к Троицкой церкви села Чистопольские Выселки, вместо протоиерея Александра Иоанновича Анонимова. Жители села Чистопольские Выселки, видя высокую духовную жизнь отца Михаила, прониклись любовью к своему пастырю. Вдохновенные проповеди о. Михаила приводили жителей села к сердечному сокрушению, в них он призывал верующих ко спасению своих душ, указывая на «единое на потребу». Нашлись клеветники, которые, спасая свои «шкуры», стали доносить в НКВД, что о. Михаил в своих проповедях выступает против колхозов. Вскоре в НКВД на о. Михаила была заведена папка, куда и складывались до лучших времен все написанные на него доносы. В этом году в городе Чистополе обновленцы, с помощью властей отняв у православных последнюю кладбищенскую церковь, превратили ее в обновленческую, тем самым лишив верующих возможности молиться. Ближайшим действующим храмом была теперь Троицкая церковь села Чистопольские Выселки. Храм преобразился в кафедральный собор, став центральным в Закамском регионе.
